Чурка (этнофолизм)
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
«Чýрка», «чурба́н»[1] — этнофолизм (этническая кличка)[2][3], расистское[4], пренебрежительное, уничижительное обозначение представителя народов Кавказа или Средней Азии[5][6], «нерусского»[7], один из терминов языка вражды[1], социокультурный конструкт[3]. В стереотипных представлениях — мигранты, плохо говорящие по-русски и ведущие себя не по местным «понятиям»[8]. Чаще в них, чем в «жидомасонах», массы видят главный источник сегодняшних и будущих угроз[4]. Слово часто фигурирует как оскорбление, подчёркивающее иноэтническое происхождение оскорбляемого[3]. По созвучию с этими словами сближается «чурек» — этнофолизм с тем же значением, производный от названия пищи[2]. Оскорбительное «чурка» близко к понятию «нерусь»[9].
Прозвище производно от обозначения короткого обрубка дерева. Этнофолизм появился в советский период и претерпел изменения в связи с глобальными миграционными процессами, имеющие часто ярко выраженный конфликтогенный характер[3]. В советское время «чуркестаном» именовалась любая среднеазиатская республика Советского Союза через название Туркестан — исторический регион Центральной Азии; «чуркой» — недалёкий советский человек, который плохо знал русский язык. В дальнейшем произошло устойчивое закрепление слова за выходцами из Средней Азии[10][3], а позднее также за уроженцами Северного Кавказа и Закавказья. Это стигматизированное значение предположительно происходит из среды уголовных элементов и изначально присутствовало только в тюремном жаргоне, а также, возможно, в армейском сленге[3].
Как и в ряде других культур, в России навыки расистского мышления закреплены в языке, выражаясь в уничижительных терминах или терминах, употребляемых в качестве таковых: «чукчи», «нанайцы», «чурки», «узкоглазые», «хачики» — все, кто подпадает под категорию «нерусских». В 1980—1990-е годы «еврейчата» и «жидки» в качестве главных угроз в массовом сознании были вытеснены «лицами кавказской национальности», они же «чёрные», «черножопые»[4] (несмотря на то, что подавляющее большинство представителей народов Кавказа относится к европеоидам[11]). Н. А. Митрохин в 2003 году писал, что новыми «врагами» для русских националистов стали «чужаки, недавние пришельцы на улицы родных городов, плохо говорящие по-русски и ведущие себя не по „понятиям“ (то есть „нашему“ своду законов), — „чёрные“, „чурки“, „чучмеки“, „хачики“ и иже с ними»[8].
В постсоветский период лексема «чурка» входит в молодёжный сленг, получает более широкое, собирательное значение, иногда чёткий этнический признак исчезает. Согласно результатам опроса (2010), «большинство русских детей, испытывающих неприязнь к некоторым этническим группам, не смогли чётко описать их. Ответы были маркерами негативных стереотипов, определенными стигмами, такими как „кавказцы“, „чурки“, „горцы“, „азиаты“»[12]. Согласно данным Национального корпуса русского языка (НКРЯ), этнофолизм чаще применяется как собирательное название мигрантов из Средней Азии. НКРЯ свидетельствует о широком вхождении этого прозвищного этнонима в письменный (художественный) дискурс, а, следовательно, и в литературный язык. Представленность лексемы в этом значении в масс-медиа и устном дискурсе также высока[13].
Стереотипные представления, связанные с этнофолизмом включают: концептуализация инаковости: объекты имеют иное этническое происхождение/национальную принадлежность, «нерусскую» внешность, говорят на другом языке и не владеют русским, ведут иной образ жизни, имеют другие привычки, другую конфессиональную принадлежность; воплощение негативных личностных характеристик, согласно массовым представлениям, свойственным этносам мигрантов: низкое умственное развитие[14].
Языковое воспроизводство стереотипов, их регулярная вербализация ведут к укреплению конструкта, что задаёт отношение и модель поведения в отношении обозначаемой данным словом категории, которая становится объектом насмешек, оскорблений, навязывания «ярлыков», дискриминации и эксплуатации, получает роль «козла отпущения» в сложных социально-экономических и политических условиях[15].
По состоянию на 2005 год бюрократический язык использовал более нейтральный, но также научно некорректный термин «лица кавказской национальности»[11].
Примечания
- ↑ 1 2 Макаров, 2015, с. 142.
- ↑ 1 2 Грищенко, Николина, 2006, с. 181.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Баринова, 2013, с. 175.
- ↑ 1 2 3 Малахов, 2000.
- ↑ Никитина, 2003, с. 810.
- ↑ Салимовский, Мехонина, 2010, с. 49.
- ↑ Касамара, Сорокина, 2009, с. 75.
- ↑ 1 2 Митрохин, 2003.
- ↑ Стернин, 2013, с. 196.
- ↑ Архипова, 2006.
- ↑ 1 2 Шнирельман, 2005, с. 41—65.
- ↑ Баринова, 2013, с. 176.
- ↑ Баринова, 2013, с. 176—177.
- ↑ Баринова, 2013, с. 177—178.
- ↑ Баринова, 2013, с. 179.
Литература
- Архипова А. С. Что общего между чукчей и чебурашкой? Этюд по фольклористической ономастике // Тексты докладов круглого стола «Русские глазами русских» / Институт мировой культуры МГУ. — 2006.
- Баринова Анастасия Олеговна. Языковая репрезентация собирательного образа мигранта в российском обществе // Вопросы психолингвистики. — 2013. — № 18. — С. 174—181.
- Грищенко А. И., Николина Н. А. Экспрессивные этнонимы как приметы языка вражды // Язык вражды и язык согласия в социокультурном контексте современности: Коллективная монография / Отв. ред. И. Т. Вепрева, Н. А. Купина, О. А. Михайлова; Труды Уральского межрегионального института общественных наук. — Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2006. — Вып. 20. — С. 175—187.
- Касамара В. А., Сорокина А. А. Политическое сознание подростков: благополучные школьники vs дети улиц // Полис. Политические исследования. — 2009. — № 6. — С. 68—82.
- Макаров В. И. Национальные прозвища в зеркале контекста // Вестник Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. — 2015. — № 7 (90). — С. 141—154.
- Малахов В. С. Скромное обаяние расизма // Знамя. — 2000. — № 6.
- Николай Митрохин. От «Памяти» к скинхедам Лужкова. Идеология русского национализма в 1987—2003 годах // Неприкосновенный запас, 2003.09.12. — 2003.
- Никитина Т. Г. Молодежный сленг: Толковый словарь. — М.: Астрель, 2003.
- Салимовский В. А., Мехонина Е. Н. Типичные ошибки (уловки) в ненадлежащей судебно-лингвистической экспертизе // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. — 2010. — № 2. — С. 48—51.
- Стернин И. А. Неполиткорректные наименования лиц в языковом сознании носителя языка // Политическая лингвистика. — 2013. — № 1. — С. 191—197.
- Шнирельман В. А. Расизм вчера и сегодня // Pro et Contra, сентябрь-октябрь / Под ред. М. А. Липман. — М.: Гендальф, 2005. — Т. 9, вып. Национализм и расизм в России, № 2. — С. 41—65.
| Бывший СССР | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Остальной мир |
| ||||||||
| |||||||||
Text is available under the CC BY-SA 4.0 license; additional terms may apply.
Images, videos and audio are available under their respective licenses.
