ΒLebanese Shia Muslims Ливанские шииты (араб. المسلمون الشيعة اللبنانيين‎), исторически известны как матавила (араб. متاولة‎)^[1] — ливанцы, которые являются приверженцами шиитской ветви ислама в Ливане. Шиизм — крупнейшая мусульманская конфессия в стране. Шиитский ислам в Ливане имеет более чем тысячелетнюю историю. По данным CIA World Factbook, мусульмане-шииты составляли примерно 30,5 % населения Ливана в 2018 году^[2] (однако в стране, в которой последняя перепись населения проводилась в 1932 году, получить точные оценки населения сложно).

Большинство шиитов живут в северной и западной части долины Бекаа, в Южном Ливане и Бейруте. Подавляющее большинство мусульман-шиитов в Ливане — двунадесятники, а алавитское меньшинство насчитывает десятки тысяч человек на севере Ливана.

Согласно условиям неписаного соглашения, известного как Национальный пакт, между различными политическими и религиозными лидерами Ливана, шииты являются единственной сектой, имеющей право на пост спикера парламента.^[3][4][5][6]

Культурное и языковое наследие ливанского народа представляет собой смесь как коренных элементов, так и иностранных культур, которые правили страной и её народом на протяжении тысяч лет. Генетические вариации предшествовали религиозным вариациям: нет четкой закономерности, показывающей, что одна община несет значительно больше генов финикийцев, чем другая^[7]

Гаплогруппа J2 является значительным маркером во всем Ливане (29 %). Этот маркер, обнаруженный у многих жителей Ливана, независимо от религии, свидетельствует о доарабских потомках. Эти генетические исследования показывают, что между мусульманами и немусульманами Ливана нет существенных различий.^[8] Генеалогическое ДНК-тестирование показало, что 21,3 % ливанских мусульман (не друзов) принадлежат к гаплогруппе Y-ДНК J1 по сравнению с немусульманами — 17 %.^[9] Хотя гаплогруппа J1 наиболее распространена на Аравийском полуострове, исследования показали, что она присутствует в Леванте с бронзового века^[10] (3300-1200 до н. э.) и не обязательно указывает на арабское происхождение,^[11] за исключением арабский субклад J1-FGC12 встречается не более чем в 3 % среди шиитов и суннитов. Другие гаплогруппы, присутствующие среди ливанских шиитов, включают E1b1b (19 %), G-M201 (10 %), R1b и T-L206, встречающиеся с меньшей, но значительной частотой.^[12]

В исследовании 2020 года, опубликованном в журнале American Journal of Human Genetics^[англ.]), авторы показали, что существует значительная генетическая преемственность в Ливане, начиная с бронзового века, прерванного тремя значительными событиями смешения во время железного, эллинистического и османского периодов, каждое из которых вносит вклад от 3 до 11 процентов чужеродных предков к смешанному населению.^[13]

Население Ливана было в основном ханаанцами, которые начали говорить на арамейском языке. Под византийским правлением это арамейское население было эллинизировано и приняло греческий язык наряду со своим родным арамейским. Важно отметить, что большинство деревень и городов в Ливане сегодня имеют арамейские названия, отражающие это наследие. Ливан также был домом для многих других исторических народов; Северный Ливан и северная долина Бекаа были областями Амурруского царства аморитов в бронзовом веке. Арамеи, которые сформировали царства неподалеку в Дамаске и Емафе, стали господствовать в Бекаа, где, возможно, родился Азаил, арамейский царь. В то время как сельское население говорило на арамейском языке, на греческом языке говорили в городских общинах и среди торговцев; Бейрут стал единственным городом на востоке, полностью говорящим на латыни. Наряду с коренными жителями небольшие группы греков, арабов, персов и других народов Ближнего Востока и Средиземноморья ассимилировались с коренным населением, живущим в Ливане, на протяжении истории. Среди этих доисламских арабов Бану Амела имеет важное значение для ливанских шиитов в плане принятия и развития шиизма среди южного населения. Среди других известных арабов — танухиды и, возможно, итурейцы. Когда исламская экспансия достигла Ливана, эти арабские племена получили наибольшую власть, что побудило остальное население принять арабский в качестве основного языка^[14].

Устная традиция приписывает первоначальное распространение шиизма сподвижнику Пророка Абу Зарр аль-Гифари.

Исторически присутствие шиитского ислама в Леванте восходит к временам Двенадцати имамов. Среди сподвижников имамов был Убайдаллах бин Али аль-Халаби, куфанский товарищ имама Джафара аль-Садика и торговец в Алеппо. Другим был Халид бин Авфа аль-Амели (140 г. хиджры / 757 г. н. э.). Согласно Джафару аль-Мухаджиру, шиизм возник в Леванте не самостоятельно, а через арабские племена, исторически известные своими шиитскими тенденциями и проалидскими позициями, такие как Бану Хамдан и Мадхидж, которые двинулись из Куфы, Ирак, на запад, вероятно, после консолидации власти Омейядов в 661 году. Это устойчивое распространение можно увидеть в значительной степени уже в конце IX века по всему Леванту. Таким образом, шиизм в Ливане связан с более широкой динамикой всего Леванта.^[15] После того, как Хамданиды взяли под свой контроль Алеппо в 944 году, Алеппо стал одним из центров шиитского ислама в регионе. Город процветал, и его посещали многие ученые, священнослужители и поэты, которых Хамданиды приглашали к своему двору, среди которых были как мусульмане, так и христиане, и евреи. В других городах, таких как Харран, Мосул и Ракка, в то время также проживало значительное шиитское население, которое позже поддерживало мирдасидов Алеппо, Укайлидов Мосула и Нумайридов Харрана после Хамданидов.

Территориальные владения современного Ливана также стали домом для значительного шиитского населения на севере, юге и востоке, по крайней мере, с 800-х годов, а также в прибрежных городах, таких как Тир и Триполи. Насир Хусрав, посетивший Триполи и Тир в XI веке (ок. 1037 г.), упоминает, что эти два города были в основном заселены мусульманами-шиитами.^[16] Насир также отмечал, что большинство населения Тверии и половина населения Наблуса были мусульманами-шиитами.^[14][16] Триполи находился под властью семьи Бану Аммар, а Тир — под властью семьи Аби Акиль. Тир и Триполи создавали и посещали известные поэты и ученые с конца IX века. В долине Бекаа в отчете XIV века аль-Юнини упоминается, что, когда Ибн Макаль аль-Хомси прибыл в Баальбек в середине XIII века, «шииты этой нахии (района) были воодушевлены его присутствием».

В самых ранних исторических свидетельствах шиитских групп упоминается их присутствие в Галилее и Южном Ливане, в долине Бекаа до Хомса в Сирии и Триполи и его сельской местности^[17].

Периоды сельджуков и айюбидов характеризуются интенсивным распространением суннитского ислама в Леванте. Таким образом, исламское присутствие шиитов уменьшилось при сельджуках, а затем крестоносцах, айюбидах и мамлюках.

Первый крестовый поход прибыл в Левант в 1097 году и продолжался, пока не захватил Иерусалим в 1099 году. Шииты в Триполи и Тире яростно сопротивлялись армиям крестоносцев в течение многих лет, пока оба города не пали в 1109 и 1124 годах соответственно. В то время как северная и центральная части Ливана имели форму полуавтономии, Джебель-Амель находился под прямым правлением франков Иерусалимского королевства. В период крестоносцев в горах Кесерван и Динние возникла шиитская община. Предполагается, что регион назван в честь шиитской группы под названием «al zanniyyah» الظّنيّة. Также присутствовали алавиты и «батиния» (باطنيّة), слово, которым обозначали исмаилитов и карматов. Государства крестоносцев выжили в Триполи и Тире, пока мамлюки не захватили оба города в 1289 и 1291 годах соответственно.

Во время монгольских нашествий и завоеваний Наджм ад-Дин ибн Малли аль-Ансари аль-Балабакки (р. 617 г. хиджры / 1220—1221 гг. н. э.), динственный шиитский ученый Баальбека в то время, собрал 10 000 мужчин, чтобы противостоять монголам с помощью тактики партизанской войны, часто нападая на монголов по ночам.

  В начале XIV века мамлюки были вовлечены в соперничество с другой недавно преобразованной исламской державой — Монгольским Ильханством. В частности, во время правления Олджайту (1304—1316 гг.) на Ильхана оказали влияние видные двунадесятные богословы, такие как Аллама аль-Хилли и Майтхам аль-Бахрани, которые, как утверждается, вызвали симпатии шиитов на его стороне больше, чем мамлюки, которые были заинтересованы в продвижении суннитские школы мысли. Впоследствии мамлюки, возможно, стали опасаться лояльности шиитов, живущих в сельском горном районе Кесерван. Кроме того, Кесерван был довольно беззаконным регионом, который контролировал стратегические дороги между Дамаском и Бейрутом, что означало, что бандиты могли беспрепятственно совершать набеги на торговые караваны, что не устраивало власти в Каире. Важно отметить, что это не обязательно свидетельствует о направленном групповом преследовании мамлюков, а скорее об общей точке зрения и чувстве власти в то время.^[18][17]

Ранее отмечалось, что в регионе Кесерван проживали общины разных вероисповеданий и деноминаций. Самой известной религией был шиитский ислам в его ортодоксальной форме двунадесятников, а также с присутствием экстремистских сект. Присутствовали также алавиты и исмаилиты. Обычно считается, что приверженцы этих сект либо сбежали, либо со временем вернулись к господствующему течению двунадесятного шиитского ислама. Другой упомянутой группой были друзы, или, как раньше называли, «хакимийа». Вероятно, в Кесерване жили и христиане.

Мамлюки обвинили жителей Кесервана в нападении на один из их гарнизонов и ограблении их, и в 1305 году они возглавили разрушительную кампанию на Кесерван под руководством наместника Дамаска Аккуша аль-Афрама, в котором участвовало около 50 000 солдат, против жителей Кесервана. Кесерван, которые привели к полному разрушению региона, большое количество уроженцев Кесервана было убито, и многие из них бежали в Джеззин и на восточные склоны Ливанской горы у долины Бекаа, в то время как многие из униженных остались.^[19][17]

Позже летописцы мамлюкской эры сообщают в 1384 году о вооруженном восстании под предводительством шиитов Бейрута против мамлюков, которое было мирно урегулировано при посредничестве друзов Бухтуридов^[17].

Кесерван начал терять свой шиитский характер под властью туркмен-суннитов Ассаф, которых мамлюки назначили властителями этой области в 1306 году и в 1517 году османами. Процесс усилился примерно в 1545 году, когда марониты начали мигрировать в Кесерван и Библ, поощряемые Ассафами, которые стремились использовать их в качестве противовеса шиитским шейхам Хамаде, которые вновь появились в Кесерване в конце XVI века. Когда в 1605 году друзовский эмир Фахр ад-Дин Ман II захватил Кесерван, он доверил его управление семейству хазенов- маронитов. Хазены постепенно колонизировали Кесерван, покупая земли шиитов и основывая церкви и монастыри. Они стали доминирующей властью в регионе за счет клана шиитов Хамеде. К концу восемнадцатого века Хазены владели Кесерваном, и уцелело лишь несколько шиитских деревень. Клан Хамаде в конечном итоге потерял расположение османов и был вынужден переехать в Хермель в 1773 году^[20]

Харфуши^[англ.] уже прочно обосновались в Бекаа накануне османского завоевания. Харфуши Баальбека получили концессию илтизам для Бекаа, а также звание в провинциальной военной иерархии (губернаторство округа Хомс или Тадмур) в знак признания их давнего доминирующего положения в местном шиитском обществе.^[21] В семнадцатом веке эмират Харфуше в долине Бекаа и Хамадас горы Ливан соперничали по территориальной протяженности и могуществу друзовского эмирата Шуф. В отличие от друзов, шиитских эмиров регулярно осуждали за свою религиозную принадлежность и преследовали в соответствии с определением еретиков Кызылбаш, данным Эбу-Суудом. Однако правление Харфуша закончилось в 1865 году, когда они были депортированы в Эдирне.

Самым известным шиитским налоговым правителем в Джабаль-Амелe был Али аль-Сагирс^[араб.] из клана Ваиль, предков современной семьи Асад, которые вошли в Джебель-Амиль с Салах ад-Дином и взяли на себя местное руководство в начале тринадцатого века. Они контролировали большую часть земли к югу от реки Эль-Литани, известной как Билад Бишара на протяжении большей части семнадцатого и восемнадцатого веков.^[22] Согласно «традиции амили», Али и Хусейн ас-Сагир, предполагаемые потомки ведущего шиитского племени прошлого, продолжили уничтожение соперничающих семей в 1639 и 1649 годах соответственно, и тем самым установили односемейное шиитское правление на всем юге страны Джабаль-Амель, который продержался до тиранического правления Цезаря Ахмеда Паши в восемнадцатом веке.^[17] В 18 веке самым могущественным шиитским шейхом на Юге был Нассиф ан-Нассар. Нассиф унаследовал руководство кланом Али ас-Сагир в 1749/50 после своего брата Захира Нассара.^[17] Насиф и Захир бросили вызов власти османских наместников Сидона и Дамаска и их союзников-друзов, которые доминировали в Горном Ливане. Когда эта коалиция османских войск начала наступление на Насиф и Захир в 1771 году, силы последних двух разбили их в озере Хула.^[23] После битвы на озере Хула силы Насифа, насчитывавшие около 3000 всадников, решительно разгромили 40-тысячный отряд друзов под командованием эмира Юсуфа Шихаба^[24] убив около 1500 воинов-друзов.^[23] По словам барона Франсуа де Тотта, французского наемника Османской армии, кавалерия Нассифа «обратила их в бегство с первого же нападения».^[24]

Это процветание, однако, закончилось назначением османами Ахмада аль-Джаззара губернатором провинции Сидон (1775—1804). Джаззар сокрушил военную мощь вождей шиитских кланов и сжег библиотеки религиоведов. Говорят, что многие были убиты при этом, а деревни сожжены, особенно во время битвы при Ярине в 1781 году. Он установил централизованную администрацию в шиитских районах и передал их доходы и товарные культуры под свои владения. К концу восемнадцатого века шииты из племени Джебель Амил утратили свой независимый дух и заняли позицию политического поражения. Аль-Джеззара прозвали «мясником», и при его правлении в Ливане было убито большое количество шиитов^[17].

На протяжении большей части османского периода шииты в основном поддерживали себя как «отдельное государство», хотя они нашли общий язык со своими собратьями-ливанцами, маронитами; это могло произойти из-за преследований, с которыми столкнулись обе секты. Они поддерживали контакты с династией Сефевидов в Персии, где они помогли установить шиитский ислам в качестве государственной религии Персии во время обращения Сефевидов из Ирана из суннитского в шиитский ислам. Поскольку большая часть населения исповедовала суннитский ислам, а образованная версия шиитского ислама в то время была в дефиците в Иране, Исмаил импортировал новый корпус шиитских улемов из традиционных шиитских центров арабоязычных стран, таких как Джабаль Амиль (южный регион). Ливан), Бахрейн и Южный Ирак с целью создания государственного духовенства. Исмаил предложил им землю и деньги в обмен на их преданность. Эти ученые проповедовали доктрину шиитского ислама двунадесятников, сделали её доступной для населения и энергично поощряли обращение в шиитский ислам.^{[25][26][27][28]} Чтобы подчеркнуть, насколько мало шиитского ислама двунадесятников можно было найти в Иране, летописец сообщает нам, что в столице Исмаила Тебризе можно было найти только один шиитский текст.^[29] Таким образом, сомнительно, что Исмаилу и его последователям удалось заставить целый народ принять новую веру без поддержки арабских ученых-шиитов.^[30]

Эти контакты ещё больше разозлили османского султана, который уже считал их религиозными еретиками. Султан часто воевал с персами, а также выступал в роли халифа, лидера большинства суннитов. Шиитский Ливан, когда он не подвергался политическим репрессиям, обычно игнорировался, все больше и больше погружаясь в экономический фон. К концу восемнадцатого века граф де Вольми стал описывать шиитов как отдельное общество. 

После официального провозглашения французского мандата в Великом Ливане (Le Grand Liban) в сентябре 1920 года в преимущественно шиитских районах Джебил-Амиль и долины Бекаа вспыхнули антифранцузские беспорядки. В 1920 и 1921 годах повстанцы из этих районов во главе с Адхамом Ханджаром и Садиком Хамзехом атаковали французские военные базы в Южном Ливане.^[31] В течение этого периода хаоса нападениям подверглись также несколько преимущественно христианских деревень в регионе из-за их предполагаемого принятия французского императивного правления, в том числе Айн Эбель. В конце концов, неудачное покушение на французского верховного комиссара Анри Гуро привело к казни Адхама Ханджара.^[31] В конце 1921 года этот период беспорядков закончился политической амнистией, предложенной французскими мандатными властями всем шиитам, присоединившимся к беспорядкам, с намерением связать шиитскую общину на юге Ливана с новым мандатным государством^[31].

Образование

В течение 1920-х и 1930-х годов учебные заведения стали местом, где различные религиозные общины выстраивали националистические и сектантские способы идентификации.^[32] Лидеры шиитов и религиозное духовенство поддержали реформы в сфере образования, чтобы улучшить социальную и политическую маргинализацию шиитской общины и увеличить их участие в недавно родившемся национальном государстве Ливан.^[33] Это привело к созданию нескольких частных шиитских школ в Ливане, среди которых Благотворительное исламское общество Эмили (аль-Джамийя аль-Хайрийя аль-Исламийя аль - Омилия) в Бейруте и Благотворительное общество Джафари (аль-Джамия аль-Хайрия аль -Jaʿfariyya) в Тире .^[33] Несмотря на то, что несколько шиитских учебных заведений были созданы до и в начале периода действия мандата, у них часто не хватало поддержки и финансирования, что приводило к их упразднению^[33].

Основным источником дискуссий по поводу образовательных реформ среди шиитских ученых был ежемесячный шиитский журнал «Аль-Ирфан». Чтобы довести их требования (muṭālabiyya) до сведения французских властей, были подписаны петиции и переданы Верховному комиссару Франции и Службе государственной инструкции.^[34] Это учреждение — с 1920 года со штаб-квартирой в Бейруте — курировало каждую образовательную политику в отношении государственных и частных школ на подмандатных территориях.^[35] По словам историка Элизабет Томпсон, частные школы были частью «постоянных переговоров» между гражданином и французскими властями в Ливане, особенно в отношении иерархического распределения социального капитала по религиозным общинным линиям.^[36] Во время этих переговоров разные секты часто использовали петиции, чтобы требовать поддержки реформ. Например, средний класс преимущественно городских суннитских районов выразил свои требования о реформе образования в петициях, направленных Верховному комиссару Франции и Лиге Наций .^[37]

Суды Джафари шариа

В январе 1926 года Верховный комиссар Франции официально признал шиитскую общину «независимой религиозной общиной», которой было разрешено решать вопросы личного статуса «в соответствии с принципами обряда, известного под названием Джафари».^[38] Это означало, что шиитская джафари, или мазхаб, была юридически признана официальным мазхабом и обладала судебной и политической властью на многих уровнях. Институционализация шиитского ислама в этот период вызвала дискуссии между шиитскими учеными и духовенством о том, как следует определять шиитскую ортодоксальность. Например, дискуссии о трауре по поводу мученической смерти имама Хусейна во время Ашура, который был тайным мероприятием до 1920-х и 1930-х годов, привели к его трансформации в публичную церемонию.

Шиитские двунадесятники в Ливане — это община шиитских мусульман-двунадесятников со значительным присутствием по всему Ливану, включая Горный Ливан (Кесерван, Библос), север (Батрун), юг, Бекаа, прибрежные районы округа Баабда и Бейрут.

Юрисдикция Османской империи в Ливане была лишь номинальной. Баальбек в 18 веке действительно находился под контролем Метавали, что также относится к шиитским двунадесятникам.^[39] Метавали, Метуали или Мутавили — архаичный термин, использовавшийся в прошлом для обозначения ливанских шиитов-двунадесятников. Хотя сейчас это можно считать оскорбительным, это был способ выделить уникальность и единство сообщества. Термин «mutawili» — также название доверенного лица в исламской системе Вакуф.

Семь деревень шиитских двунадесятников (мутавили), которые были переданы из французского Большого Ливана под британский мандат в Палестине в соответствии с соглашением 1924 года о перекройке границы, были обезлюдены во время арабо-израильской войны 1948 года и вновь заселены евреями.^[40] Это семь деревень: Кадас, Наби Юша, аль-Маликийя, Хунин, Тарбиха, Абиль аль-Камх и Салиха.^[41]

Кроме того, шиитские двунадесятники в Ливане имеют тесные связи с сирийскими шиитскими двунадесятниками.^[42]

По оценкам, в Ливане проживает около 40 000^[43][44][45] алавитов. Алавиты живут в Ливане по крайней мере с XVI века.^[46] Они признаны одной из 18 официальных ливанских сект, и благодаря усилиям лидера алавитов Али Эйд Таифское соглашение 1989 года предоставило им два зарезервированных места в парламенте. Ливанские алавиты живут в основном в районе Джабаль Мохсен в Триполи и в 10 деревнях в районе Аккар^[47][48][49] и в основном представлены Арабской демократической партией. Баб аль-Таббанех, Джебель Мохсен Столкновения между просирийскими алавитами и антисирийскими суннитами преследовали Триполи на протяжении десятилетий.^[50]

Исмаилизм — ветвь шиитского ислама, возникшая в 765 году из-за разногласий по поводу преемственности Мухаммеда. Исмаилиты считают, что Истинным седьмым имамом был Исмаил ибн Джафар, а не Муса аль-Кадхим, как верят двунадесятники. Исмаилитский шиизм также доктринально отличается от имамского шиизма, имея более эзотерические верования и обычаи и придерживаясь семи столпов веры, а не пяти столпов и десяти вспомогательных заповедей.

Хотя, возможно, несколько лучше утвердился в соседней Сирии, где вера основала один из своих первых форпостов дава в городе Саламия (предполагаемое место упокоения имама Исмаила) в 8-м веке, она присутствовала в том, что теперь Ливан на протяжении веков. Ранний ливанский исмаилизм, возможно, проявил необычную склонность к поощрению радикальных движений внутри него, особенно в районах Вади-ат-Тайм, примыкающих к долине Бекаа у подножия горы Хермон, и Джебель-Шуф в высокогорье Ливанской горы.^[51]

Синкретические верования карматов, обычно классифицируемые как отколовшаяся исмаилитская секта с зороастрийским влиянием, распространились в районе долины Бекаа и, возможно, также в Джебель-Шуф, начиная с IX века. Вскоре группа стала широко осуждаться в исламском мире за её вооруженные кампании в течение следующих десятилетий, которые включали убийства мусульманских паломников и разграбление Мекки, Медины и Саламии. Другие мусульманские правители вскоре начали подавлять это мощное еретическое движение. В Леванте карматам было приказано уничтожить правящих Фатимидов, самих исмаилитов, от которых, как утверждается, произошла линия современного Низари- Ага-хана. Карматское движение в Леванте было в значительной степени угашено на рубеже тысячелетий.^[51]

Полубожественная личность халифа Фатимидов в исмаилизме получила дальнейшее развитие в доктринах скрытной группы, которая начала почитать халифа Хакима как воплощение божественного единства. Безуспешно в столице империи Каире, они начали незаметно прозелитировать около 1017 года среди определённых арабских племен в Леванте. Исмаилиты Вади-ат-Тайма и Джебель-Шуфа были среди тех, кто обратился в христианство до того, как движение было окончательно закрыто несколько десятилетий спустя, чтобы защититься от постороннего любопытства со стороны основных мусульман-суннитов и шиитов, которые часто считали свои доктрины ересью. Эта глубоко эзотерическая группа стала известна как друзы, которые в своей вере, практике и истории давно стали отличными от собственно исмаилитов. Друзы составляют 5,2 % современного населения Ливана и по сей день имеют сильное демографическое присутствие в своих традиционных регионах страны.^[51]

Из-за официальных преследований со стороны суннитской династии Зенгидов, которая разжигала эскалацию межконфессиональных столкновений с суннитами, многие исмаилиты в регионах Дамаск и Алеппо бежали на запад в XII веке. Некоторые поселились в горах Ливана, в то время как другие поселились дальше на север вдоль прибрежных хребтов в Сирии^[52] где ранее укрывались алавиты — и где их собратья из числа ассасинов завоевали устрашающую репутацию, отражая армии крестоносцев. и сунниты на протяжении многих лет.

Когда-то более многочисленное и широко распространенное во многих районах, ныне являющихся частью Ливана, исмаилитское население со временем в значительной степени исчезло. Было высказано предположение, что преследования османской эпохи могли побудить их уехать в другие места в регионе, хотя нет никаких записей или свидетельств какого-либо массового исхода.^[53]

Исмаилиты были первоначально включены в качестве одной из пяти официально определённых мусульманских сект в 1936 году указом французского мандата, регулирующего религиозные дела на территории Большого Ливана, наряду с суннитами, шиитами-двунадесятниками, алавитами и друзами. Однако мусульмане коллективно отказались считаться разделенными, и поэтому в конце концов были исключены из закона. Игнорированный законом после обретения независимости, принятым в 1951 году, который определял только иудаизм и христианские секты как официальные, мусульмане продолжали действовать в соответствии с традиционным османским правом, в рамках которого небольшие общины, такие как исмаилиты и алавиты, столкнулись с трудностями в создании своих собственных институтов.^[54]

Ага Хан IV сделал короткую остановку в Бейруте 4 августа 1957 года во время глобального турне по низаритским исмаилитским центрам, собрав около 600 сирийских и ливанских последователей этой религии в аэропорт Бейрута, чтобы приветствовать его.^[55] В середине 1980-х считалось, что несколько сотен исмаилитов все ещё жили в нескольких общинах, разбросанных по нескольким частям Ливана.^[56] Хотя они номинально входят в число 18 официально признанных сект в соответствии с современным законодательством Ливана^[57] настоящее время они не представлены в государственных органах^[58] и по-прежнему не имеют законов о личном статусе для их секты, что привело к увеличению числа обращений в общепринятые сект, чтобы избежать постоянных неудобств, которые это доставляет.^[59]

Война в регионе также оказала давление на ливанских исмаилитов. Во время войны в Ливане в 2006 году 19 июля израильские военные самолёты бомбили завод компании Maliban Glass в долине Бекаа. Завод был куплен в конце 1960-х годов группой Madhvani под руководством предпринимателя-исмаилита Абдель-Хамида аль-Фила после того, как Ага Хан лично свел их с собой. За следующие несколько десятилетий компания выросла из больной реликвии до крупнейшего производителя стекла в Леванте, где 300 нанятых на месте рабочих производили около 220 000 тонн стекла в день. Аль-Фил закрыл завод 15 июля сразу после начала войны, чтобы предотвратить гибель рабочих в случае такого нападения, но ущерб был оценен в 55 раз. миллионов долларов США, при этом сроки реконструкции не определены из-за нестабильности и колебаний правительства^[60].

Ливанские мусульмане-шииты сконцентрированы в южном Бейруте и его южных пригородах, северной и западной части долины Бекаа, а также в Южном Ливане.^[61]

Обратите внимание, что следующие проценты являются приблизительными. Однако в стране, в которой последняя перепись населения проводилась в 1932 году, трудно получить правильные оценки численности населения.

По данным последней переписи населения Ливана 1932 года, шииты составляют 20 % населения (200 000 из 791 700). Исследование, проведенное Центральным разведывательным управлением (ЦРУ) в 1985 году, показало, что число шиитов составляет 41 % населения (919 000 из 2 228 000). Однако исследование ЦРУ 2012 года сообщает, что мусульмане-шииты составляли примерно 27 % населения Ливана.^[62] А совсем недавно, в 2018 году, по оценкам CIA World Factbook, мусульмане-шииты составляют 30,5 %^[65] населения Ливана.^[66][67]

• Религия в Ливане
• Джебель-Амель, регион в Ливане

[[Категория:Страницы с непроверенными переводами]]